Дальше, дальше – понимание от содеянного придет после, когда спадет горячечная истерика боя; тогда, когда вчерашний пацан, давя рвотные спазмы, будет пытаться стереть с себя горстью земли чужую кровь, хлестанувшую ему в лицо из разорванного штыком горла его немецкого ровесника.
Отчаянное сопротивление первой линии окоп дало немецким офицерам возможность отвести часть солдат и организовать оборону на запасных позициях, но слишком поздно – прямо над головами, присевших при звуке сирен своих солдат, через разбитые ударной авиацией и минометами батареи противотанковых пушек, стреляя на ходу из стабилизированных орудий, пошли танки.
Не все противотанковые орудия были разбиты и то тут, то там, снаряд от пятидесятимиллиметровой самоходки разбивал гусеницу или тусклым пучком искр рикошетил, не пробив броню.
Неприятной неожиданностью для наступающих танков стали спрятанные за задними склонами холмов, в глубоких капонирах 88мм зенитные флаки на полугусеничных машинах.
Сволочная техника – высунется на несколько секунд из-за гребня холмика, ударит в невидящую ее машину и спрячется назад, что бы выскочить, уже с другой стороны, и ударить по другой цели.
И так раз за разом, до тех пор, пока ее не накроют самоходные минометы или легкие ударные машины авиаотряда, приписанного к этому, нарвавшемуся на засаду, батальону.
Поднявшееся в мутной, багровой пелене солнце робко осветило разбитую и горящую технику, заглянуло в полу засыпанные землей и заваленные трупами траншеи.
Бой ушел вперед. Санитарные команды придут чуть попозже. Пленных в ночном бою не бывает.
10-е июля 1941 года. Москва. Штаб по чрезвычайным ситуациям.
Сталин мрачно смотрел через стекло на тревожную суету, кипящую в бункере штаба – трещали телетайпы и телекопиры, с какими-то бумагами и свертками карт, входили порученцы, передавая их офицерам штаба.
Подошел Шапошников – товарищ Сталин – окликнул он вождя.
Ну что, Борис Михайлович – иронично бросил он штабисту – переиграли вас умников немцы!?
… Переиграли, товарищ Сталин, но и своих целей тоже не достигли – они не ожидали такой ночной атаки и прорыва наших танковых клиньев с десантом за первые три часа на сто километров. Да и наличие у Рокоссовского в Припятьских болотах серьезной бронетехники и использование нами в массовом масштабе термобарических зарядов тоже стало для них неприятной неожиданностью.
По их планам, нашу авиацию, идущую на штурмовку немецких фронтовых аэродромов, должны были перехватить их истребители, которые были скрытно переброшены на вильнюсские аэродромы и, в это время, пехотные части вермахта должны были организовано, непрерывно контратакуя, отступить – часть к их новому Вильнюсскому УРу; а, остальные, вымотав РККА за неделю боев, за Западный Буг, на укрепления польской границы.
Та тактика, которую мы применили, спутала им все планы и их потери в результате того, что мы перемололи их части в припятьско-брестском котле очень велики.
В результате возникла патовая ситуация – немцы угрожают нашим флангам из укреп районов Вильнюса и Владова, но не имеют достаточно сил, что бы нанести удар; у нас, из за чрезмерно растянутой линии фронта, нет достаточно сил для прорыва этих УРов и мы вынуждены спешно закапываться в землю.
Перебросить, как планировалось, после разгрома немцев, наши ударные подразделения на Украину, мы тоже не можем из за серьезной угрозы нашим флангам.
Сталин скептически посмотрел на Шапошникова.
Если я вас правильно понял, у нас ситуация как у того охотника, поймавшего медведя – справиться с ним не может, а уйти, медведь не отпускает!?
… Да, чем-то напоминает.
Ну и что будем делать, товарищи полководцы!?
Опять шапками закидывать?
Вы понимаете, что у вас в ближайшее время возникнет угроза немецкого наступления на киевском направлении, с возможным ударом в направлении Одессы и Николаева!?
…. Да, товарищ Сталин. Хотя для такого наступления у немцев сил сейчас нет – слишком большие потери они понесли в припятьско-брестском котле и вынуждены спешно возвращать свои наиболее боеспособные дивизии в район Варшавы и Владова.
Сталин прошелся по застекленной коробочке кабинета – Как я понимаю ситуацию, победителем в ней окажется тот, кто первый сможет в кратчайшие сроки мобилизовать свои ресурсы.
Товарищ Шапошников, до конца августа мы должны любой ценой, я еще раз подчеркиваю – любой ценой не допустить нового наступления немцев и, еще лучше, выдавить их с нашей территории.
… Я понимаю товарищ Сталин, мы привлечем все возможные резервы.
Июль 1941 года. Белый дом. Кабинет президента.
Ну что же Гарри, за это можно и выпить – принципиальное согласие советского посла признать важность консультаций «милитари систем инкорпорэйшен» с нами по профсоюзным вопросам означает, что в 1944 году наша партия получит поддержку их профсоюзов, а это, вместе с членами семей несколько десятков тысяч голосов.
Я уж не говорю о том, что кадровая политика и система поощрений и льгот корпорации для своих рабочих вызывает все больший и больший интерес. А это значит голоса еще несколько десятков тысяч сочувствующих.
Гарри качнул виски в стакане – да уж – создали мафиозный клан, где преданность «семье» и «дону» заменена на преданность корпорации и ее ручному профсоюзу.
Рузвельт пожал плечами – наши промышленники сами виноваты, они хотели получить все, а умные люди всегда подбрасывают ездовому псу косточку, до того как он, доведенный голодом и непосильным трудом до потери чувства сохранения, бросится на хозяина.
… Может быть ты и прав, но не слишком ли мы торопимся, форсируя переговоры с русским. У русских не так уж и хорошо идут дела, а время работает на нас. Все таки, Гитлер на территории России, а не Сталин в Германии.
Хотя, надо отдать должное, судя по тому, как немцы любыми путями стараются выйти на переговоры с нами, положение у них достаточно тяжелое – потеря румынских нефтепромыслов для них тяжелый удар.
Вот именно поэтому, мы Гарри торопиться не будем: наша задача на сегодня – подменить наших британских союзников в Африке и, не подавившись, скушать этот кусок пирога. Немцы начали отзывать свои войска из Африки в Россию, а с макаронниками мы вполне справимся.
…. Есть неприятная новость, о которой ты Франклин возможно еще не знаешь – Русские выделили Англии под банковские гарантии и, судя по всему, с условием передачи им части английских баз на территории Ближнего Востока, целевой кредит размером в пол миллиарда долларов на покупку у «милитари систем инкорпорэйшен» вооружения. Кроме того идут переговоры о поставках в Англию, в обмен на промышленное оборудование, продовольствия и сырьевых ресурсов.